судьба одного блюза
Песня Лидбелли Gallis Pole, согласно наиболее расхожим дискографиям, была записана им в Нью-Йорке первого апреля 1939 года, незадолго перед четвертой «ходкой» на зону. Записав эту песню, через несколько дней Лидбелли нанес шестнадцать ножевых ударов такому же «ниггеру», как и он сам — это был любимый способ нашего барда решать конфликты.
«Бразер-ниггер» выжил, что и позволило Лидбелли провести в тюрьме не двадцать пять лет, а гораздо меньше. Учитывалось также и то, что за него постоянно ходатайствовали крупные бледнолицые знатоки негритянского фолька.
Тематика песни Gallis Pole абсолютно ложится в биографическую могильно-тюремную атмосферу жизни мистера Лидбеттера тех лет — впрочем, после отсидки он почти завязал с мочиловками и погрузился в пенитенциарно благополучное кресло-качалку живого классика американского сельского блюза, что не мешало ему оставаться нищим…
Впрочем, более подробно о семантике песни — чуть позже, важно только, что она пришлась по душе адептам мрачно-многозначительной эстетики из ансамбля «Лед Зеппелин», которые в 1970 году и записали ее под более «литературным» названием «Gallows Pole«.
Пятого октября 1970 года с этой песней на борту вышел «Лед Зеппелин — III» — манифест фольклорной архаики, один из итоговых альбомов британского блюз-рока, соединявшего в себе брутальную англосаксонскую мифологию, с вершками и корешками — «roots» и «tops of the pops» — американского сельского блюза.
Звук и содержание этих песен, на фоне тогдашней поп-музыки, были столь радикальны как по интонации, так и по смыслу, что следующим шагом мог быть только heavy metal (то есть, — «Лед Зеппелин — IV«, он же «без названия», он же «runes», он же «ZOSO»). Напомним, что на первых местах британских хит-парадов в октябре семидесятого были Десмонд Деккер, Дайана Росс, Carpenters, Tremeloes и Смоки Робинсон, по сравнению с которыми шедшие «свиньей» хмурые британцы Deep Purple и Black Sabbath (ну и наши персонажи) казались бескомпромиссными бунтарями. Про Velvet Underground и MC5 было вообще известно лишь понаслышке. На фоне легковесных хит-парадовых американцев, знаменитые интервью Джимми Пейджа, называвшего «Лед Зеппелин — III» «акустическим альбомом», могут быть списаны либо на мрачноватый английский юмор, либо на великую постхиппистскую наивность курчавого Джимми — либо, скорее всего, на его буржуазное кокетство. Кстати еще чуть раньше был провозглашен антикоммерческий отказ от выпуска синглов, поэтому даже в хит-парады они не попали, но даже и в этом они лукавили, что будет ясно чуть ниже.
Что касается «акустической» сущности третьего альбома «Зеппелин», то продюсер Джимми Пейдж не поскупился ни студийным временем, ни количеством наложений и звуковых эффектов. Только на «Gallows Pole» звучит, помимо двенадцатиструнки, и наложенная сверху электрогитара, и банджо, и слайд-гитара и черт в ступе. Голос, как и на всем остальном альбоме, пропущен через многочисленные эффекты, а также прописан и «улучшен» с помощью наложений. Не мудрено, что за всю историю группы вживую песня исполнялась чуть ли не один раз, по крайней мере мне известен, только один случай — 3 мая 1971 года на концерте в Копенгагене. (По сведениям, полученным из базы данных бутлегов Дункана Ватсона (Dunkan Watson), действительно, Gallows Pole исполнялась нечасто — 3 мая 1971 в Копенгагене, 10 мая 1971 в Ливерпуле, 13 сентября 1971 в Беркли (США) и 24 марта 1975 в Лос Анжелесе. По сведениям из того же источника, Dazed And Confused исполнялась 102 раза — И.К.) То что произошло с последующей реанимацией дуэтом Пейджа и Планта, я обсуждать не хочу…
Так вот, авторские исполнения Лидбелли (их существует на записях три или четыре, включая самое позднее, 1948 года) любопытно слышать после, а не до версии «ЛЗ». Как ни странно, исполнение Лидбелли кажется не устаревшим и архаичным, а более свежим,на самом деле улучшенным вариантом (тем более, что сам автор не без некоторых оснований претендовал на роль короля двенадцатиструнной гитары).
Основные рифы остались прежними, хотя «Зеппелин» отказали Лидбелли в авторстве, указав, что песня «народная, аранжирована Джимми Пейджем«. И понятно, зачем делить royalties с наследниками малограмотного «ниггера», если все блюзы — народные песни. С ним и при жизни-то никто не делился, включая белокожих опекунов, вызволявших его из кутузки. Вообще, что касается моей чуть туповатой иронии по адресу «ЛЗ», то она не случайна, если к тому же внимательно слушать текст.
Хотя «Лед Зеппелин» слегка подретушировали слова, суть излагаемого концепта осталась прежней. Речь идет о бытовавшей в американском рабовладельческом обществе продажности проклятых палачей (то есть натуральных палачей, исполнителей приговора). Если ваши родственники принесли долларов двадцать-тридцать (цифру, кстати, называет в одной из версий сам Лидбелли) — то вас могли не только освободить от смертной казни, но и выпустить «на поруки». Вот и спрашивает лирический герой-зэка-«ниггер» своих brother, sister, mother, father по очереди — в соответствии с количеством куплетов и количеством родственников — what did you get me to keep me from the Gallis Pole?’
Gallis Pole — это петля виселицы которая уже, собственно и накинута на шею лирическому герою за «полчаса до рейса». В литературном варианте, предложенном англичанами, негритянско-сленговый Gallis уже звучит по-оксфордски Gallows, кроме того, вместе с количеством куплетов добавилось действующих лиц, интриги и секса, а также ужаса и насилия. В начале герой спрашивает не у родственников, а у друзей, пришедших на казнь — и выясняется, что друзья не принесли ни silver ни gold. Затем все по тексту Лидбелли, но в конце, подруга героя предлагает свои «душевные услуги» палачу и «наполняет его дущу теплом».
И вот за все эти блага и унижения по современной версии герой отнюдь не получает избавленья — а болтается на веревке (у Лидбелли был «открытый финал», суть его песни не в сюжете, а в озвучивании самого факта подкупа и переживаний героя).
Это нормальный закон сиквельного буржуазного искусства — в следующей серии должно быть больше насилия, смерти и секса. Однако, если уж доводить анализ до логического конца, то хочется задать примитивный вопрос — если героя повесили, то кто же поет эту песню? К малограмотному барду Лидбелли таких вопросов не возникает, в отличие от наших окончивших художественные колледжи маминых сынков-фольклористов.
В этой маленькой лжи и есть отличие великого народного искусства, каковым тщился быть рок в шестидесятые, от буржуазной попсы, каковой он на самом деле являлся. Песня вообще весьма симптоматична, и усугубляет линию, начатую еще в 1962-63 году Битлами и Роллингами, с таким задором певшими про всякие «Мемфисы, Теннесси», «Шестьдесят шестые шоссе» и «Дырки в кармане», — при этом не побывавшими в Штатах даже в качестве туристов.
Постепенно в тематике британского рока мифологизация равно как старинной американской жизни, так и «дореволюционной» Великобритании стали достигать гротескных размеров, в ход пошли Толкиен и Волшебник Изумрудного Города, затем просто комиксы и фильмы ужасов — от Jethro Tull до Genesis и Рика Уэйкмана. И панки смеялись не только над гонорарами рок-героев и размерами их сценических площадок, но и над содержанием их песен, когда — вот как в случае с «Лед Зеппелин» — двадцатилетние уроженцы благополучного Лондона поют от имени чернокожего преступника, стоящего на виселице. Может и поэтому они не пели эту песенку на гастролях в Штатах — представляю себе реакцию какого-нибудь пожилого морщинистого негра на фальцетные завывания Планта о том, как близок он к смерти от руки палача. Трагичнее всего, что один пожилой панк и замкнул порочный буржуазно-попсовый круг поп-культуры, исполнив коллекцию песен всяческих черных преступников, — я имею ввиду, конечно заочного друга всех буржуазных неформалов Ника Кейва, от «мардерозно-балладной» пластинки которого меня тошнит по целому ряду причин, а критики из всяких изданий «ориентированных на средний класс» (где мой гигиенический пакет, мама?) — хмурили не обезображенные думами лбы, шевелили губами над своими словарями Мюллера, и заламывали ручонки, эх, экий он наш автралийский дядько мрачный! Полноте!..
Что касается Лидбелли, то судьба тут же ответила ему на песню, — ведь подравшись с неким «бразером» и попав в тюрьму, он даже присужденного ему года не досидел (поговаривают, что спел он именно эту песню начальнику тюрьмы).
P.S. Обсуждать заимствование блюзовой тематики Борисом Гребенщиковым считаю не менее пошлым чем сам факт заимствования. То же самое и митьки с их матросскими песнями, за редким-редким исключением. Мама, выбрось мой гигиенический пакет, а я вынесу ведро.
