The Guardian, 8 July 2018
Annalisa Barbieri
Перевод — Олег Павлов для LedZeppelin.Ru
Основатель Лед Зеппелин показывает Тауэр Хаус, свой любимый викторианский замок в Лондоне
В Лондоне, где я выросла, был один дом всегда восхищавший меня. Он похож на небольшой замок с башней, из красного кирпича, привлекательный, с цветными витражами на окнах, он выглядел как портал в другое время. Я тогда и не предполагала, кто живет в этом доме. Уже позднее, я узнала, что дом принадлежит гитаристу и музыкальному продюсеру Джимми Пейджу из Лед Зеппелин. Я знала что у меня нет шансов когда-нибудь проникнуть внутрь дома. Но жизнь предподносит странные сюрпризу и спустя тридцать лет, я приглашена с визитом в этот дом. Я выплеснула всю эту информацию на Пейджа еще до того, как он полностью открыл входную дверь. “Ну что же, я рад что ты наконец-то здесь”, — улыбнулся он, сердечно пожимая мне руку.
Тауэр Хаус имеет два главных входа. Наполовину скошенная по краям стеклянная дверь с улицы ведет в прихожую, декорированную мозаикой. И главная дверь, украшенная медными скульптурами, изображающими разные возрасты человека. То что произошло затем, я могу описать только так : представьте себе что вы пришли на вечеринку, там все ваши лучшие друзья, одетые в самые пышные наряды, они разом приветствуют вас, и на секунду вы перестаете соображать и голова идет кругом. Вот на что похоже первое знакомство с Тауэр Хаус.
Этот дом был создан архитектором-самоучкой Уильямом Бёрджесом с 1875 по 1881 годы, в стиле французской готики 13-го века. Бёрджес много путешествовал, был дотошен к изучению деталей, бескомпромиссен в выборе материалов, очарован поэтикой Средних Веков и был искусным мастером по металлу, украшениям и дизайну, ещё до того как стать архитектором. Он черпал вдохновение в архитектуре Лейтона, сонетах Розетти и полотнах Бёрн-Джонса. Был очень общителен, хронически близорук и даже близкие друзья описывали его внешность как уродливую. Он отличался хорошим остроумием, и был очень дорогим архитектором. Всё что он любил и всё что знал, легло в проект Тауэр Хауса, так как этот дом он строил для себя.
К сожалению, он прожил только три года в своём доме. Он умер в возрасте 53 лет, в красной кровати в комнате Русалок на первом этаже, под расписными фризами, изображающими волны и плескающихся рыб, где на потолке золоченые звезды упираются лучами в выпуклые зеркала. Рядом стоял расписанный платяной шкаф, который Пейдж сумел разыскать, выкупить и вернуть на место (большинство мебели дома было распродано в 1933 году).
И вот я стою вместе с Пейджем (одетым исключительно в черно-белые тона) в вестибюле со вторым светом, на мозаичном полу изображена битва Тезея с Минотавром, и тщетно пытаюсь всё это осмыслить.
Основные комнаты в доме имеют каждый свою тему (Время, Любовь, Литература) и повествуют истории. В каждой комнате окна с мозаикой, сложная резьба по дереву, фрески, фризы. Если можно было украсить или приукрасить элемент пространства, усложнив его, используя самые лучшие материалы, это непременно было сделано. Камины в доме импозантны и украшены объемными резными фигурами. Камин в библиотеке украшают фигуры, изображающие Принципы Речи, сделанные из искусственного камня.
Тема холла — Время. Гигантские фрески изображают Солнце и Луну, а мозаики на окнах символизируют времена года. Потолок украшен созвездиями на небе, именно в том положении, когда Бёрджес въехал в этот дом. Каменная галерея наверху соединяет спальные комнаты, игнорирую вестибюль. Пейдж говорит, что впервые увидел этот дом в 1972 году, в меркнущем вечернем свете, и он “покорил его сердце”.
Гостиная и библиотека, где Бёрджес развлекал своих друзей пре-Рафаэлитов, находятся рядом с вестибюлем. Пейдж купил этот дом у актёра Ричарда Харриса (до него дом принадлежал Джону Бетжеману) и когда он первый раз осматривал дом, трон Камелота ещё стоял в библиотеке.
По стенам библиотеки расположены богато расписанные книжные шкафы, в которых теперь находятся книги Джимми Пейджа. На потолке — изображения отцов философии и закона. На окнах картины искусств и наук. Тема гостиной — Любовь, Купидон в стиле эпохи Возрождения украшает потолок помещения.
“У вас в доме всегда так чисто?” — спрашиваю я. “Я всегда стараюсь сохранять чистоту и порядок”, — отвечает он, — “Но сейчас мне кажется все не так чисто” (на самом деле не так). Уборка в доме делается два раза в неделю. (“Это наверное не то чтобы просто протереть пыль с дерева?” спрашиваю я. “Вовсе нет”, отвечает он). И в доме есть график специального обслуживания. В 1949 году этому дому был присвоен Первый Класс, его интерьеры имеют историческое значение и очень хрупкие. Пейдж рассказывает как периодически, разные элементы дома, например стены в холле требуют осмотра и обслуживания специалистов-реставраторов. За всем в доме придирчивый присмотр. Я думаю, у Общества охраны памятников архитектуры нет претензий к Пейджу.
Мне было особенно интересно узнать как работает кухня в таком доме, но Пейдж не пустил меня туда, сказав что “это не входит в программу визита, и там не прибрано”. Я умоляла как могла, но он был непреклонен. (Позже я зашла в одну из туалетных комнат, украшенную темно-синей плиткой и бордюрами с рыбами в стиле Уильяма де Моргана).
Спиральные ступени ведут вверх в башню. На первом этаже, рядом со старой комнатой Бёрджеса, расположена гостевая: Комната бабочек, всполохи золотого и красного, множество бабочек на потолке, деревья и растения по бокам.
Второй этаж, менее украшенный, включает две комнаты для нянь (хотя у Бёрджеса никогда не было детей). Дневная комната — с темой сказки “Джек и бобовый стебель”, страшный гигант как будто выходит из камина. Ночная комната — более легкие формы с большущими обезьянами.
Мы спускаемся вниз, в столовую, где доминирует огромный круглый стол, украшенный знаками Зодиака. Этот стол поставил здесь актер Харрис. Пейдж с восторгом отмечает что рисунок стола повторяет рисунки на эмалированном железном потолке. Пейдж очень любит этот стол, его недавняя книга была создана здесь.
Пейджу всегда нравились необычные дома? Он задумывается, затем просит меня подождать, пока он найдет фотографию своего первого дома. “Я нашел его в журнале объявлений Exchange and Mart”. Это был дом на воде, в Беркшире, который Пейдж купил в 1966 году, когда ему было 22 года. Он почувствовал что этот дом для него. “Я там все отшлифовал, сделал обивку на стенах”. Он показывает еще одно фото, как он стоит в этом доме с жардиньеркой, купленной в туре с Yardbirds. “Я всегда был немного коллекционером. Я купил её на блошином рынке и привез с собой на самолете. В этой комнате мы записали Whole Lotta Love.” Представляю как он тащил эту жардиньерку в самолет. Неожиданно. Так и говорю ему. “Я знаю”, — улыбается — “Поэтому я и показываю это фото”.
Пейдж продал свой дом на воде, чтобы купить этот дом. “Это как с гитарами — в те времена приходилось продавать свою, чтобы купить новую.” Ему было 28 когда он купил Тауэр Хаус (сейчас ему 74), и с тех пор он постоянно присматривает за ним. Дом выглядит слишком молодо, чтобы попасть в список Первого Класса. Понимает ли он почему так произошло? “Я знаю, что означает дом из списка Первого Класса, и понимаю какая привилегия жить в таком доме”.
Тауэр Хаус зажат между двумя постройками, где сейчас идет интенсивная перестройка (когда позже мы вышли в сад, там стоял оглушительный шум). Наиболее вздорное строительство идет на участке, принадлежащем певцу Робби Уильямсу. Уильямс хочет сделать подземные помещения, которые окажутся пугающе близко к Тауэр Хаусу. Пейдж обратился с апелляцией и совет недавно отсрочил решение, ожидая результатов проверки и мониторинга проводимых работ. В настоящее время никто не может гарантировать что производимые работы не нанесут вред уникальным и невосстановимым интерьерам Тауэр Хауса, что серьезно беспокоит Джимми Пейджа.
Удивляет то, что вообще дебатируется вопрос о необходимости защиты Тауэр Хауса. Единственный другой городской дом, построенный Бёрджесом, находится в Кардиффе (Парк Хаус). Он также под охраной и значится в документах как “возможно наиболее значимое строение 19 века в Уэльсе”. Когда недавно мебель из коллекции Бёрджесса появилась на аукционе, это было воспринято столь серьезно, что государство наложило запрет на вывоз этой коллекции за границу. Музей Хиггинз Бедфорд в итоге выкупил её. А ведь Тауэр Хаус просто наполнен подобными ценностями. В 2014 году, сотрудники “Наследия Англии” посетили дом и описали его интерьеры как “высокой ценности культурное наследие… требующее особой осторожности в уходе” и нет никаких оснований полагать что проводимые рядом строительные работы не нанесут им вред.
Пейдж настолько трепетно относится к этим интерьерам и их чувствительности к вибрации, что играет только на акустических инструментах в доме, никогда не устраивает вечеринок и не имеет телевизора в этом доме.
Когда я уже должна была уходить, Пейдж сказал : “Извини, что не смог показать тебе кухню. Но…” — он продолжил, немного подавшись вперед, — “Там стоит Ля Корне”. Я стала соображать что это за художник, пока не поняла что это старинная французская плита. Я приняла эти извинения как достаточные.
Позже я поговорила с Мэтью Уильямсом, куратором Замка Кардифф и мировым экспертом по Бёрджесу. Насколько важен Тауэр Хаус? “Очень. Бёрджес вкладывал в интерьеры не меньше чем во внешний вид дома. Тауэр Хаус уникален. Эти изумительные мозаики на полу, любая вибрация может навредить им. Это один из самых великих интерьеров Лондона, скрытый от глаз. Этот дом — порождение сердца Бёрджеса, его души. Это чистый, неразбавленный Бёрджес. Кто-то (имея ввиду строителей) должен проснуться и понять значение этого здания”.